На этот пост был намечен профессор высшей партийной школы при ЦК.
Дата: 07/06/2007
Декан факультета журналистики МГУ Ясен Засурский
Российские СМИ отмечают юбилей: 60 лет назад в Московском университете имени М.В. Ломоносова на базе филологического факультета открылось отделение журналистики. После первого выпуска дипломированных работников печати оно было преобразовано в отдельный факультет. Более сорока лет бессменным деканом журфака остается доктор филологических наук, профессор Ясен Николаевич ЗАСУРСКИЙ. В графике предюбилейных хлопот, увы, не отменяющих летней сессии, он выкроил время для разговора с обозревателем «НИ» о трудных буднях и редких праздниках нашей прессы.
– Ясен Николаевич, примите поздравления!
– Спасибо. Я вам отвечаю взаимностью, поскольку знаю, что костяк «Новых Известий» – выпускники журфака МГУ.
– Как собираетесь отмечать юбилей?
– Прежде всего, надеюсь увидеть в эти дни многих людей, которые, выйдя когда-то из дома на Моховой, встречаются нечасто, если только не работают в одной редакции. В четверг у нас будет вечер встречи выпускников, а перед этим, днем, – форум деканов факультетов журналистики России и стран ближнего зарубежья, в большинстве тоже не нуждающихся в представлении друг другу. В пятницу под эгидой Общественной палаты пройдут слушания по вопросам подготовки кадров в журналистике. А завершится все в Театре имени Маяковского, расположенном неподалеку от нас, где после торжественной части будет показана комедия Гоголя «Женитьба».
– В выборе этого спектакля есть намек на то, что у нашей журналистики сегодня вроде бы «женихов» много, но жить ей от этого легче не становится?
– Нет, мы о таком подтексте не задумывались. Просто мы любим иронию, сатиру, думаем о сохранении традиций нашей литературы. А журналистика в России все-таки продолжает оставаться одним из видов литературы. Хотя бы потому, что у прессы, как и у книг, есть читатель, на которого СМИ оказывают огромное влияние... Между прочим, Гоголя отпевали в нашей университетской церкви, которая сейчас опять стала действующей. Но это так, кстати.
– Тем не менее гоголевская Агафья Тихоновна создавала в воображении идеальный портрет жениха: «Если бы губы Никанора Ивановича приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности Балтазара Балтазарыча...» Вы, Ясен Николаевич, можете составить идеальный портрет современного российского журналиста?
– (Улыбается.) С журналистами все в точности, как с женихами. Есть журналист-репортер, есть журналист-публицист, есть журналист-редактор, журналист-дизайнер – те же самые губы, нос или другие части общего портрета. Журналистика, может быть, – самая многоплановая профессия. Индивидуальная, авторская журналистика, если где и существует, то в Интернете, в блогах.
– Кстати, вы в своем блоге не так давно пожаловались на то, что из-за прокладки рядом с вашим домом «четвертого кольца» на окна жильцам, чтобы спасти их от шума и грязи, ставят стеклопакеты. Вследствие чего ваши книги, лежащие, как вы пишете, в лучшем, одному вам понятном порядке, «подвергаются насилию». Этот крик души завершается словами: «Надеюсь, сохранить контроль над ситуацией все же удастся». Вы как декан предпочитаете сегодня контролировать ситуацию на журфаке, или давать своим студентам как можно больше свободы?
– За учебным планом я, конечно, слежу. Но мне важно, что за ним скрывается, важно знать, что и как доносится до студентов. Опять же не чтобы контролировать преподавателей, а чтобы быть в курсе дел на факультете.
– Атмосфера на нем за последние годы изменилась?
– Думаю, что мало. Я не люблю однообразия и единомыслия. Скажу больше: все 50 с лишним лет, что я здесь работаю, и все 42 года, что я являюсь деканом, на журфаке всегда ощущалось стремление к плюрализму. При сохранении главного этического и профессионального принципа: журналист – это человек, обязанный в любых обстоятельствах говорить правду.
Когда в 65-м году предстояли выборы нового декана факультета, кандидату следовало получить поддержку ЦК КПСС. На этот пост был намечен профессор высшей партийной школы при ЦК. Но большинство преподавателей не согласились с этой кандидатурой и уговорили меня возглавить факультет. Я стал самым молодым деканом в МГУ – мне было 36 лет. И скоро почувствовал очень серьезное давление ЦК – в 68-м, после ввода наших войск в Чехословакию. Факультет сформировался в пору «оттепели», мы успели глотнуть воздуха свободы. Наш выпускник 52-го года Алексей Аджубей, придя работать сначала в «Комсомолку», а потом в «Известия», не только изменил до неузнаваемости эти газеты, он подал пример другим. Сегодняшним нашим студентам трудно представить, что значил, например, отказ Аджубея от передовиц на первой полосе. Или чем был для страны выход еженедельного приложения к «Известиям» – «Недели», по существу прообраза всех нынешних «толстушек». В конце 60-х, после «оттепели», настали резкие заморозки, и нас попытались вернуть к исходной точке – в конец 40-х, когда создавался факультет.
– Его создание во многом диктовалось «холодной войной», пресса должна была стать смертоносным оружием.
– Да, но, кроме того, нужно было влить в журналистику свежую кровь. И именно потому, что это удалось осуществить всего за несколько лет, а потом журфак подготовил еще несколько очень сильных выпусков, полный откат оказался невозможен.
– Ясен Николаевич, в этом году еще и 50 лет с того момента, как вы стали завкафедрой зарубежной журналистики и литературы. Скажите честно, вам как самому крупному в России американисту, переводчику судьба больше подарила, «приковав» к журфаку, или все-таки что-то у вас отняла?
– Конечно, я лишился возможности в полную силу заниматься творческой работой, пожертвовал какими-то контактами с теми писателями, прежде всего американскими, которых я переводил и с которыми был знаком. Зато мне было подарено знакомство с очень многими интересными людьми в мире журналистики.
– Вы в последнее время неоднократно публично сетовали, в том числе и когда были гостем в редакции «Новых Известий», на кризис авторской журналистики, которая в конце 80-х –начале 90-х цвела пышным цветом. С чем, по-вашему, связано почти полное исчезновение в СМИ, скажем так, фигур харизматических? Только с тем, что люди вроде ваших выпускников Листьева и Политковской не угодны власти? Или с чем-то еще?
– Конечно, в первую очередь с усилением государственного влияния на СМИ. Когда появляется госзаказ, это, с одной стороны, дает работу, а с другой – требует определенных обязательств. И лояльность – еще полбеды. Госзаказ сковывает вашу фантазию, инициативу и просто чувство долга, какого-то другого, чем перед государством, берущего вас на содержание. Но главное – то, что хотя мы, Россия, экономически приподнялись, этого недостаточно, чтобы поддержать печать. Вся наша газетная реклама оценивается в 390 миллионов долларов ежегодно. Рынок СМИ в целом – в 6 миллиардов, но это, как вы понимаете, главным образом реклама телевизионная. В Китае одна только столичная молодежная газета получает 200 миллионов.
– Ясен Николаевич, но ведь хорошая продаваемость чревата продажностью. Чем больше рекламы на ТВ, тем больше те, кто работает на нем, подстраиваются под ее тональность. И факты подменяются сплетнями, аргументы – глянцем.
– Да. Но мы не понимаем, насколько то, что мы называем «рекламоемкостью», выгодно для журналистов. Если вы Песков, Лацис, Голованов или Стреляный, хозяин вас не может просто так выгнать из газеты. Хозяин должен осознавать, что вы в его колоде – «козырной туз». Уйдете вы, реклама останется, но, глядишь, газету станут читать меньше. Потому что ее все-таки больше читают, чем просматривают рекламу. В этом я вижу один из залогов той свободы слова, которой в России пока нет.
Приведу вам пример. Когда я встретился году в 78-м с Куртом Воннегутом, недавно, к нашей общей печали, умершим, речь у нас шла о том, чтобы я составил сборник его рассказов для публикации в России. Взглянув на список, мною составленный, Курт сказал: «Знаешь, почти все эти рассказы я писал для заработка. Для газет и журналов, которые могли принести мне славу. А теперь мне все это не нужно, я могу, наконец, писать то, что хочу».
Вот и журналист – когда он становится известным, одно его имя обеспечивает газете гораздо больший тираж, чем реклама. Сколько писателей в тех же США были газетными колумнистами...
– Даже репортерами светской хроники.
– Да, потому что это было и интересно, и выгодно всем сторонам – и им самим, и владельцам газет, и читателям. Высококлассный репортер должен цениться выше любой, самой выгодной рекламы. Пока что владельцы и редакторы наших печатных СМИ, по-моему, не очень об этом задумываются.
– А вы верите, что в России могут вернуться такие тиражи, какие были в конце 80-х?
– Это вопрос спорный. Нужно учитывать, что последние годы, о которых мы привыкли говорить как о времени, когда власть опять стала контролировать СМИ, – это и годы другого, ничуть не менее мощного пресса со стороны Интернета. Говоря о том, что у одной газеты тираж 50 тысяч, а у другой – 100 тысяч, мы не знаем, сколько их читают в Сети. Сейчас в моде повторное пользование СМИ, даже на сайтах теле- и радиоканалов есть возможность прочесть расшифровку той или иной передачи.
Тиражи, какие были, не вернутся. Во-первых, чтобы сделать общенациональную газету, нужны огромные усилия. «Правда» печаталась одновременно по всей стране в десятках типографий. А сегодня во Владивостоке свежую московскую газету придется ждать неделю. И ТВ, и тем более Интернет в этом смысле не просто работают на опережение, но во многом лишают газеты их прежнего смысла. На Западе многомиллионные тиражи только у толстых еженедельных приложений. В том сегменте рынка СМИ, который стал у нас осваиваться в самое последнее время.
Тираж поднять легко, нужно лишь угадать момент. Мы же с вами помним, как «Аргументы и факты», взвинтив тираж до 33 с половиной миллионов, попали в Книгу рекордов Гиннесса. А вот уронив тираж, снова поднять его невозможно. В поддержании таких тиражей должно быть заинтересовано государство. И в Англии или в том же Китае так и делается. Потому что это работает на престиж государства. А в России власть пустила газетное дело на самотек, не понимая, что оно в общем совсем не так безнадежно. То, что есть Интернет и телевидение, я убежден, никогда не упразднит необходимость газеты. Лишь она способна дать универсальную информацию. Именно это я подразумеваю, когда говорю о почти полном отсутствии в нашей стране серьезных газет. Если даже взять лучшие, мы видим, сколько информации каждый день остается за бортом.
– Ясен Николаевич, вы только что, перед нашей встречей, пришли с какого-то «круглого стола» в Думе. Что там было?
– Там обсуждали перспективу введения в российских вузах двухуровневой системы высшего образования – пресловутые бакалавриат и магистратуру.
– От одних этих слов мороз по коже.
– Еще хуже то, что мы, если такой закон будет принят, получим в итоге. Я решительный противник этого, как, впрочем, и ЕГЭ. К журналистике и вообще ко всем творческим профессиям это не имеет никакого отношения. «Магистр журналистики» – просто смешно. Диплом, похожий на западный, не гарантирует качества. Что я и сказал в Думе. Но я там говорил и о другом. Я считаю, что двухуровневое образование не решит главной проблемы. За 20 лет с момента перестройки был нанесен огромный, трагический ущерб нашим человеческим ресурсам. Наши мозги с огромной скоростью продолжают утекать. И эта новая реформа не только не поможет справиться с эпидемией утечки мозгов, но придаст ей новых сил. Не дипломы нужно переделывать, а прежде всего, искать в России таланты – новых Ломоносовых и «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов», о которых Ломоносов, чей памятник стоит перед зданием журфака, писал.
ЕГЭ, бакалавры и магистры – ставка на «середняк». Она тем более пагубна, что параллельно сокращаются расходы на образование. Нет ничего хуже, чем когда бухгалтер решает, кому и чему нужно учиться. Может быть, это даже опаснее (обращаясь к истории нашего факультета), чем когда в ЦК КПСС решали, как учить на журналистов. Стратегически, чтобы выжить, Россия должна быть высокообразованной страной. Вы меня в самом начале спросили об идеальном журналисте, каким он мне видится. Так вот, в первую очередь он должен быть хорошо образованным. Та речь, которую я слышу по радио и из телевизора, меня, прямо скажу, повергает в ужас. В газетах, разумеется, неграмотностей меньше, зато множество глупостей. Реформа высшего образования должна быть срочно переосмыслена, и на первый план должны выйти совсем другие приоритеты. На «круглом столе» в Думе один из ректоров заявил: «Наши специалисты стали слишком много знать». Кое-кто и из наших студентов жалуется, что в программе слишком много того, что им в будущей профессии не пригодится.
Со студента спрос невелик, но когда такое говорит ректор, что преподносится как прогрессивный взгляд, – это, по-моему, признак гниения.
– И последний вопрос. На днях в одной телепередаче выступал ученый муж, большой авторитет в истории русской литературы, и сильно порицал прогресс. Рисуя образ идеального государства, он говорил о том, что каждого, кто подал заявление о приеме в редакцию газеты, нужно прямо на месте приговаривать к пожизненному заключению. За что нас, журналистов, так не любят? И добро бы только власть, «силовики» или шоу-звезды, так вон и ученые мужи!
– Думаю, этот ученый муж все-таки лукавил, юродствовал. У нас не любят всех слишком образованных, слишком умных. А уж если они при этом имеют привычку говорить правду, разумеется, для многих они создают реальную угрозу. Правда глаза колет – к этому изначально должен быть готов каждый, кто принесет нам на факультет заявление о допуске к вступительным экзаменам.
ЖУРФАК, КАК ОН ЕСТЬ
В сентябре 1947 года на филологическом факультете МГУ было создано отделение журналистики. Кроме филологических и исторических дисциплин, на отделении были введены курсы по истории русской и советской журналистики. В 1950 году студенты-журналисты прошли свою первую производственную практику в редакциях центральных и областных газет. С этого времени двухмесячная практика после 3-го и 4-го курсов стала постоянной.
В 1952 году распоряжением Совета Министров СССР на базе отделения журналистики филологического факультета МГУ и редакционно-издательского факультета Государственного полиграфического института был создан факультет журналистики. В момент его основания функционировали три кафедры: истории, теории и практики советской печати, истории отечественной журналистики и литературы и стилистики русского языка. Спустя год появилась кафедра редакционно-издательского дела. В 1958 году началась подготовка теле- и радиожурналистов. 1962 год – открытие кафедры техники газетного дела и СМИ. С 1977 года ведет свою деятельность кафедра литературно-художественной критики и публицистики. В 1989 году на журфаке появилась кафедра экономической журналистики и рекламы, в 1990 году – социологии журналистики.
Вниманию выпускников факультета журналистики МГУ
Выпускники 1982 года факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова отмечают 7 июня 2007 года 25-летний юбилей. Сбор: у памятника Ломоносову на Моховой в 17.00, продолжение – в 19.00 в ресторане «Улица» по адресу: Тверская, 10. Контактный тел.: 741-98-28
МИХАИЛ ПОЗДНЯЕВ
|
